"О конце времени русской литературы", "О проблеме поколений" и другие сочинения вошли в сборник под названием "Пёстрые прутья Иакова".
Меня приводит в подлинный восторг ясность мысли, с которой Мартынов излагает сложнейшие вещи. Вот что пишет он по поводу преемственности в литературе:
"Выпадение литературного наследия обэриутов из поля зрения поколения эпохи хрущёвской "оттепели" было чревато не только искажением исторической перспективы, ибо гораздо важнее оказалось то, что на какое-то время был предан полному забвению главный обэриутский урок, заключающийся в сомнении по поводу силы и возможностей прямого высказывания.
Ведь в конечном итоге главный результат деятельности обэриутов состоял не столько в создании ряда выдающихся текстов произведений, сколько в обретении нового типа взаимоотношений текста и социума.
Переход от одного типа взаимоотношений к другому образует эволюционный шаг, а последовательность таких шагов образует литературную традицию.
Подлинно причастным литературному процессу становится не тот, кто создает тексты сообразно своему таланту и разумению, но тот, кто вписывается в последовательность эволюционных шагов и кто способен стать медиатором, или посреднико, черз которого соответственные эволюционные шаги реализуются в конкретном тексте.
Тексты, созданные только на основании собственного таланта и разумения и не вписывающиеся в последовательность эволюционных шагов, могут быть крайне интересными, талантливыми и умными, но они навсегда останутся эволюционно ненаполненными текстами.
К такой эволюционной опустошённости текстов может привести вольное или неволное игнорирование предыдущего эволюционного шага, что и произошло в русско-советской литературе 1950-х - 1960-х годов.
Поэтому в данном случае следует говорить не о выпадении литературного наследия обэриутов из поля зрения поколения эпохи хрущёвской "оттепели", но о выпадении самого этого поколения из естественного следования эволюционных шагов литературной традиции.
Сознание поэтов-шестидесятников, не соприкоснувшееся с обэриутским опытом и не воспринявшее их эволюционного шага, оказалось на позиции. предшесвующей этому шагу, то есть оно оказалось на позиции сознания серебряного века с его верой в силу и в неограничнные возможности прямого высказывания.
Даже такой выдающийся поэт, как Бродский, и тот не смог преодолеть поле тяготения прямого высказывания, вернее, скорее всего у него и в мыслях не могло быть ничго подобного, ибо, получив рукоположение от Ахматовой, он совершенно естественно пребывал в пространственном измерении серебряного века, никак не реагируя на эволюционный шаг обэриутов.
Значение и последствия этого шага стали осознаваться несколько позже - где-то в середине 1970-х годов, причём осознание это начало приходить не через непосредственные благословения или рукоположения, но некими опосредованными окольными путями, часто даже через другие виды искусства. Так, литературному осознанию эволюционного значения обэриутского наследия не в последнюю очередь способствовала деятельность таких художников, как Кабаков, Пивоваров и Булатов. но это уже совсем другая история, и писать об этом я буду в другом месте, когда дело дойдёт до проблемы московского концептуализма."
п.с. Хорошо всё-таки, что мне удалось овладеть скоропечатью в слепую и, в связи с этим, вставлять цитаты прямо с бумажных носителей.)
Кстати, давно хотел спросить блогоприятелей. Кто владеет печатью в слепую, и по какой методике учился? Я по Шахиджаняну. Ужасная вещь! Потому и не хватило терпения доучится.
